Политическая обстановка в царской России. Часть 6.

Определилась судьба самодержавия. Режим, который всего через десять лет после японской катастрофы привел страну к еще большей трагедии и еще большему позору Великого Отступления, был обречен. Убеждение в измене, идущей с самого верха, широко расходилось не только в солдатской и в офицерской среде, но и в политических кругах. Даже лидер кадетов П.Н.Милюков грозно вопрошал с думской трибуны: "Что это - глупость или измена?" Хотя умнейший Павел Николаевич, конечно, знал ответ: глупость, преступная глупость и преступная корысть, порождающие вместе такой хаос, который страшнее самой черной измены (в той подразумевается хоть какая-то логика). А настроения интеллигенции ясно отразились в строках Валерия Брюсова:

Мы пред врагом отступать

Будем теперь - почему же?

Брошена русская рать

Там, на полях, без оружий.

Нечем на залп отвечать,

Голые руки... О, Боже!

Многое можно прощать,

Многое, но ведь не все же!

Участник событий, крупнейший ученый в области боеприпасов Владимир Иосифович Рдултовский утверждает, что русская армия летом 1915 года смогла бы отразить германское наступление, если бы до войны удалось расширить хотя бы ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ казенный завод - Санкт-Петербургский Трубочный. Взрыватели и трубки, которые он выпускал, были самым "узким местом" в производстве снарядов. Расширение СПб Трубочного не представляло ничего особенного (его произвели потом во время войны). Только и нужно было прикупить для стесненного завода соседние участки земли, занятые лесными складами, выстроить там новые мастерские и приобрести для них станки. Вот и все.

Инженеры на этом заводе служили прекрасные, рабочие были высочайшей квалификации. Им не хватало только производственных мощностей. К началу германского наступления в мае 1915-го русская армия успела бы получить на несколько миллионов трехдюймовых снарядов больше. "И потеря польского театра войны, - пишет Рдултовский, - не имела бы места". Потеря польского театра - это и есть Великое Отступление.

Иной современный читатель, пожалуй, возмутится: "Что получается, один-единственный завод мог спасти Империю? Сколько написано библиотек об особых исторических путях и судьбах России, сколько явлено миру философских откровений, мистических озарений! И против всего этого великолепия, на другой чаше весов, единственный небольшой завод, закопченный угольным дымом, - мог бы перевесить?!" - А почему бы ему не перевесить?

В утверждениях Рдултовского как раз нет ничего мистического и сверхъестественного. Вполне представимо, что в критической ситуации спасителем огромной Империи мог бы оказаться и единственный завод. Условие здесь только одно: сама Империя должна быть такой, чтобы ее еще можно было спасти. Она должна, по крайней мере, не прогнить насквозь, сохранить хоть какие-то здоровые клетки, последние остатки вменяемости.

Расширение СПб Трубочного пытались осуществить еще в 1908-1909 годах, но проект совместными усилиями задушили частные предприниматели и министерство финансов. Предприниматели хотели сами получить заказы на трубки (получили и провалили, такая тонкая и точная работа им оказалась не по зубам). А министерство финансов боролось за экономию (привет, mr. Kydrin&Греф!). Хотя вся реконструкция этого завода стоила бы, конечно, неизмеримо меньше, чем стоил один только гигантский ржавеющий корпус одного недостроенного сверхдредноута.

Источник: Оскотский Захар Григорьевич
Меморандум Гау