Октябрьское

Только что дочитал "Воспоминания свидетелей и участников событий 3-4 октября 1993 г".
Самые "зацепившие" моменты.

... А перед Домом стояло, бродило тысяч пять народу - обычный минимум (на митингах собиралось и 50 и 100 тыс.). Заметил Говорухина с "дипломатом", еще несколько знакомых лиц. Обстановка, как бы это выразиться, тревожно-спокойная, нормальное состояние в этом месте. ... Сознаюсь: не только после митинга "демократов", но и просто пройдясь по столице, здесь я отдыхал душой. В спину не метили, вокруг были свои.

Хотя кто, собственно, свои?.. Я не отношу себя ни к какой партии. Если начать копаться, то неизвестно будет, чего у меня с соседями больше - сходства или различия. И все же здесь я свой. Здесь те, кого поверх всех идеологий объединила боль за Отечество, униженное и разграбленное, почти уничтоженное. Те, кто слышат голос его, и как показали последовавшие вскоре события, готов к жертве.

Я сажусь на травяной газон и закрываю глаза... И вспоминая сейчас свое тогдашнее состояние, окунаясь в атмосферу и переживания тех предгрозовых дней, увязаю в чувстве острой и слезной нежности к окружавшим меня людям, какую испытывал однажды рядом с обреченным смертельной болезнью товарищем: я не верил в благополучный исход. И как во время болезни, лихорадочно делаешь все, что положено, бодришься как-то, но внутренний голос, трезвый и беспощадный, в ответ твердит одно: все кончено. Поэтому я так пристально вглядывался в лица дежуривших у заграждений, стряпающих у костров - многих помню - это был аръергард уходящей эпохи.

Эти люди защищали романтический идеал, не политический, а именно романтический. Идеал, воспринятый в детстве, внушенный учительницей начальных классов, играми в "наших и немцев", - от первого различения прекрасного и безобразного, когда над ним еще не смеялись открыто, не крутили пальцем у виска те, кому "своя рубаха ближе к телу", а "хата - с краю". В него верили, несмотря на крепчавшие маразмы "реального социализма".

Я сейчас назову один императив, объединивший на этой площади и заводилу-безбожника Анпилова, и православного батюшку о.Виктора, погибшего там же со своей паствой. Это идея бескорыстного действия, жертвенного служения высшему началу. Другие на баррикадах не дежурили, уж вы поверьте мне. Говорю не о верхушке, что всегда себе на уме, не о крикунах и просто безумных, которых везде довольно, а о тех небритых мужиках в строительных касках, о толстухах, закутанных в семь слоев от утреннего холода... Тех, кто принял первый удар из крупнокалиберных пулеметов на рассвете 4-го октября.

Нормой же тех, других и нам уже навсегда чужих, стала именно корысть как принцип жизни. После банкротства и бесславной кончины сгнившего с головы "реального социализма" к этому принципу обратились, как к спасительному лекарству. Впервые в истории, хоть и много позже других, состоялся "выбор России" в пользу личной выгоды, жесткости расчета, "золотого миллиарда" - последнего мифа ХХ-го века...

Но вот ирония: многие его адепты сражаются за "новое" мироустройство столь же бескорыстно и порою даже в ущерб себе. "Подохнем с голоду, а за коммуняками не пойдем!" Но это именно ирония, потому что за всеми завлекалочками типа "прав человека", "свободы", "оздоровления экономики", "цивилизованных норм" ясно проглядываются контуры давно известного кумира - златого тельца в облике тотального рынка, слепленного по чужому, не ведомому нашей земле образцу. А стало быть, в этом споре именно они предъявят почти неотразимый аргумент "новых русских", главный мандат "мира сего": в войне людей и денег побеждают деньги. ... Да здравствует свобода?

И в этом - тоже ирония, ибо кто же из стоящих на площади против свободы? Кому не надо?.. Всем надо, только не сама по себе она важна, как полагают те, у Моссовета, а лишь как условие достижения того высшего, ради которого вообще стоит жить. Ибо свободу у нас понимали всегда именно так. Вот почему здесь, на Пресне, стоят все сословия - кинорежиссер и рабочий, инженер и научный сотрудник, студент и предприниматель-патриот (и он - тоже, ведь и это работа, вопрос в том, во имя чего). И ведь многие из них понимают, что дело почти безнадежно, но стоят и ... бодрятся.

Эта идея - бескорыстного действия чиста по сути. Нам ли, торчавшим сутками в лабораториях, травившимся и взрывавшимся, сомневаться в этом? Другое дело, что использовали ее за нашими спинами в корыстных интересах. Идея чиста да от грязи сберечь не умели. Обветшал, пришел в полную негодность идеологический кафтан, мало ей подходивший изначально, условный, как и все, что оканчивается на "изм". Но в результате и она отступает, сворачивается, ведет аръергардные бои - чтобы вернуться однажды в ином облике, к иным людям, но я уверен, что непременно здесь, на этой земле и спасет ее в очередной раз. Ибо только ею одной и жива Русь, несмотря на всякие "Выборы".